Сергей Дуреев,
кандидат философских наук

МЕСТНОЕ САМОУПРАВЛЕНИЕ:

ВЗАИМООТНОШЕНИЯ ЧЕЛОВЕКА И ГОСУДАРСТВА

С развитием местного самоуправления в России связываются надежды на возрождение демократического гражданского общества. «Россия по преимуществу страна местного самоуправления, – писал С.Ю. Витте, – такова она в ее настоящем, таковой была всегда, останется и в будущем; самоуправление (местное) предсказано всем ходом нашей истории, особенностями общественного уклада России и даже географическим ее расположением» [1, с. 16].

Фирс Журавлёв. Картина «Крестьянская сходка» (1870-е гг.)

На протяжении веков, вплоть до начала XX столетия, образ Российского государства в сознании народа связан с самоуправляемой общиной, которая называлась «мир». Отечественный социальный опыт указывает, что община в общественной и хозяйственной жизни управлялась самостоятельно. Вся хозяйственная деятельность человека «опиралась на фундамент общинной формы организации жизни общества», к тому же само общество «сохранялось государством как условие бытия целого» [2, с. 130]. Народ управлял собой сам и не имел над собой законов высшей власти, кроме трех случаев: выплаты податей; отработки сначала на дружинника, а позже на дворянина и поставки рекрута в армию. Поэтому в сознании народа царь осуществлял руководство в узких областях общественной жизни, но при этом он выступал высшим началом справедливости. В общине устанавливали свои законы общественной жизни и каждый член общины оказывал непосредственное влияние на формирование этих законов, которые утверждались в виде обычаев, запоминались и контролировались всем миром. Эти обычаи регулировали все сферы бытия общины. При всем многообразии обычаев в них можно выделить общие, наиболее важные принципы, которые лежали в основе деятельности самоуправляемых общин.

Во-первых, каждая община имела коллективный орган управления – общее собрание, и каждый член общины автоматически был членом этого собрания. Во-вторых, ни один член общины не мог быть исключен из нее. Из общины можно было выйти только добровольно, но ничего из общего имущества выходящему не полагалось. В общине человек был социально защищен: какие бы решения ни принимала община, несправедливости по отношению лично к нему не допускалось. В-третьих, община весьма пренебрежительно относилась к «священному праву» личной собственности вообще и крайне негативно – к личной собственности на землю. Непризнание личной собственности на землю – священная русская идея, пронесенная через тысячелетие. Земля должна находиться в распоряжении того, кто ее обрабатывает. В-четвертых, решение на собрании общины могло быть принято только единогласно, после разрешения всех возникших противоречий. Если хоть кто-то был против, решение не принималось, потому что за принятое решение каждый член общины отвечал своей судьбой. В-пятых, во всех общинах действовало правило: соблюдать справедливость при распределении средства своего существования – земли, однако способы ее распределения были разными. И наконец, все общины несли коллективную ответственность по внешним обязательствам, по обязательствам уплаты налогов и поставок рекрутов в армию. Вот она – демократия в высшей степени (!) ее проявления. Нетрудно также заметить, что основу рассмотренных выше принципов составляет справедливость как нравственная основа бытия человека. Приоритет духовных ценностей, обостренное чувство справедливости и пренебрежительное отношение к догматам материальных ценностей типа неприкосновенности частной собственности, личной собственности на землю сформировали коллективизм и определили различие в образе социального бытия русского человека и человека западного мировоззрения. Российское общество до сих пор обращено к личному самосознанию, нам не свойственна западная исключительность индивидуальности так же, как нам не свойствен западный социальный порядок. «Мы тяготеем к коллективному единству, нам внутренне ближе устремление от личного к коллективному – осознавая собственную индивидуальность, мы устремляемся к общим задачам и идеалам» [3, с. 96]. Однако внедрение идеологии западного индивидуализма с его ценностями либеральной демократии разрушает стабильность существования коллективистского общества, общинное сознание народа. Сегодня «на наших глазах ниспровергается человек, его природное окружение, культура и история – и это как бы никто не видит. Культура сдается на милость технократии почти без боя» [4, с. 69]. Утрата самобытности и самостоятельности позволяет прививать человечеству, по мнению А. А. Зиновьева, основные черты западных народов, такие как повышенная склонность к индивидуализму, эмоциональная черствость, чувство превосходства над другими народами. Он отмечает, что «упомянутые качества „растворены“ в массе их» [5]. В результате начинается глобальная стандартизация общественного сознания – наиболее важное достижение Запада, а современный человек предстает «как проект в условиях глобализации» [6, с. 53].

В своей монографии «Глобализация: проблемы и перспективы» И.А. Пфаненштиль делает вывод о том, что «сам термин „глобализация“ изобретен как идеологическая маскировка войны, которую западный мир во главе с США ведет против всего человечества за господство над всем миром» [7, с. 240]. Важнейшим средством идеологии глобализации и разрушения ею традиционной формы человеческого бытия является обезличивание общества, создание атмосферы неопределенного страха, когда неясно не только то, что послужило его причиной, но не осознается и сам страх. В таких условиях общественного развития появляются «харизматические» вожди, легко покоряющие своей воле расслабленное и напуганное общество, которое послушно разменивает собственное благополучие на изобилие «общества потребления». Образ «новой» (американской) цивилизации складывается из правовых норм и свободного рынка: с одной стороны, общество регулируется посредством прав, реализуемых юридическим бытием власти; с другой стороны – «невидимой рукой» механизма рыночной экономики. Экономическое регулирование в сочетании с правовым обеспечивает новые отношения общества с государством. Уже не принципы самоуправления регулируют общественную жизнь, не государство, а некие механизмы «невидимой руки». Строительство нового мирового порядка на современном этапе общественного развития и его реализация при помощи процессов глобализации проявляется в трансформации общественного устройства, исторически сформированных общинных форм человеческого бытия, когда искажается самодостаточность организации самоуправления, а индивидуализм становится болезнью общества. Мы считаем, что индивидуализм – на самом деле не более чем обыкновенная страсть, поклонение самому себе, отрицание императива нравственного совершенства. Вполне очевидно, что индивидуализм отчуждает личность от духовного единства с обществом. Идеология индивидуализма состоит в том, что человек, освобождая себя от обязательств по отношению к обществу, обязанностей общества по отношению к себе не отменяет. Это все члены общества должны неукоснительно выполнять надлежащие общественные и нравственные требования, а себя он считает никому и ничем не обязанным. В этом смысле «свобода индивидуализма» – самый обыкновенный паразитизм. Порочная природа индивидуализма делает его источником многих неразрешенных социальных противоречий. В здоровом обществе индивидуализм не может существовать, он успешно развивается в социальной среде, пораженной либерализмом, где преобладают рыночные силы в экономике и диктат идеологии потребительства, где отсутствует инстинкт самосохранения и насаждается западный рационализм. «Рационализм Запада навязывает необходимость, Россия же свободна, для нее характерен гуманизм и персонализм, так как верховное значение имеет человеческая личность … существует неразрывное единство и взаимопереход субъекта и объекта» [8, с. 103–104]. Человек всегда работал и обеспечивал себя путем преобразования естественной природной среды. Но в результате процессов глобализации разрывается диалектическое единство субъекта и объекта, изменяется предмет труда. «Наиболее прибыльным и коммерчески эффективным бизнесом стало преобразование не вещей, но живого человеческого сознания, как индивидуального, так и коллективного» [3, c. 93]. Преобразование человеческого сознания есть основная идея и сама цель нового мирового порядка. Связанные с этими преобразованиями перемены повсеместно становятся угрозой для традиционных форм человеческого бытия и причиной войн нового поколения, прежде всего идеологических и психологических. В результате общество теряет возможность собственного развития, самобытного, социального прогресса и постепенно деградирует под влиянием предлагаемых стандартов. А отсюда следует необходимость космополитической демократии, осуществляемой в глобальном масштабе. Изменения, которые произошли и происходят в современном российском обществе, подводят к осмыслению исторического опыта, пересмотру многих теорий и разработке новой парадигмы общественного развития. В последнее десятилетие XX в. Россия оказалась перед выбором между исторически обусловленной формой развития русского общества и развития общества по западному типу. В обществе происходит опасный процесс манипуляции сознанием народа и насаждение чуждых ему культурных ценностей. При этом открыто принижается и искусственно искажается тысячелетняя культура России, ее народные традиции и нравственность, разрывается единство, целостность человеческого бытия. Не случайно в ходе естественно-исторического процесса производилось множество попыток искажения или ложного толкования истории. Идеология настолько овладела умами и засорила мозги современного человека, что стала практически единственным способом его мышления. Современное мышление стало оперировать примитивными понятиями, рожденными в ходе глобализации, а в сознании «царит мультикультурализм и либеральные ценности доведены до предела – до самоотрицания» [9, c. 189]. Поэтому в самоуправлении нет необходимости, для современного человека достаточно существование некого «жизненного стандарта», которому он будет послушно следовать на протяжении всей жизни. Такое управление можно научно обосновать, согласно ему свободный человек-субъект станет «массовым человеком», или «средним человеком», примитивно воспринимающим окружающий его мир. Такой человек будет опираться на стереотипы поведения и мышления, в которых отсутствует способность к длительной концентрации внимания, отсутствует деятельность, прямо связанная с творческой природой человека, а значит, нет места самоорганизации, а есть только исполнение воли представителей нового мирового порядка. Такая идеология лежит в основе развития и определяет примитивность поведения и мышления будущих поколений.

Архитекторы перестройки, создавая «миф Запада», пытаются интегрировать Россию в европейское пространство. Главный смысл интеграции заключается в том, чтобы построить в стране общество «массового человека», чтобы перестала наша земля и наша культура с детства растить человека как личность. Но «у Запада есть свои проблемы. Можно даже говорить о некоторой эрозии его базисных ценностей: реальный контроль над обществом находится в руках тех или иных господствующих групп, с помощью денег, политических технологий и электронных СМИ, манипулирующих массами» [10, c. 4]. В этой связи современная всеобщая интеграция становится парадоксальным инструментом окончательной дезинтеграции и уничтожения нашего государства. Реформаторы забывают, что каждому народу, каждой нации историей определены свой путь, своя судьба и свое предназначение, что приоритет духовных ценностей, обостренное чувство справедливости и пренебрежительное отношение к догматам материальных ценностей определили различие в образе социального бытия русского человека и человека западного мировоззрения. Итак, западный индивидуализм, копирование стандартов западного образа жизни не привели к становлению местного самоуправления и формированию местного сообщества. Насаждение идеологии западного индивидуализма с его ценностями либеральной демократии разрушает стабильность существования коллективистского общества, общинное сознание народа и традиционные для нашего Отечества формы человеческого бытия.

БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЕ ССЫЛКИ:

1. Витте С. Ю. Самодержавие и земство. СПб.: Типография В. Безобразова и К, 1908.
2. Олейников Ю. В. Природный фактор исторического бытия России // Философия общества. 2001. № 3. С. 123–140.
3. Кудашов В. И. Достоинство философа в современном мире (Субъективные заметки по поводу III Российского философского конгресса) // Теория и история. 2002. № 1. С. 89–97.
4. Кутырев В. А. Апология человеческого (предпосылки и контуры консервативного философствования) // Вопросы философии. 2003. № 1. С. 63–75.
5. Зиновьев А. А. На пути к сверхобществу. М.: Центрполиграф, 2000.
6. Тульчинский Г. Л. Новая антропология: личность в перспективе постчеловечности // Вопросы философии. 2009. № 4. С. 41–56.
7. Пфаненштиль И. А. Глобализация: проблемы и перспективы / Краснояр. гос. техн. ун-т. Красноярск, 2006.
8. Тутов Л. А. Субъект и объект управления в философии хозяйства // Вест. Моск. ун-та. Серия 7. Философия. 1998. № 3. С. 97–105.
9. Кудашова И. В. Кризис политики в процессе глобализации и локализации // Теория и история. 2003. № 3. С. 187–189.
10. Киселев Г. С. Шанс на свободу (о перспективах открытого обществ) // Вопросы философии. 2004. № 9. С. 3–15.

СКАЧАТЬ СТАТЬЮ В ФОРМАТЕ DOC: здесь